Зрители катастрофы стали медленно расходиться. Линден оглянулась в поисках Вейна и, к своему удивлению, заметила рядом с ним Финдейла. Она бы и рада была рассердиться на элохима, как обрадовалась бы проявлению любой эмоции, подтверждавшей, что она жива, но время для подобных переживаний миновало безвозвратно. Теперь уже ничто не могло возродить к жизни мечту Ковенанта. Он утратил свою цель в жизни. На лице элохима, как обычно, застыла торжественно-скорбная мина, но глаза светились заботой и доброжелательством.

— Я не могу облегчить вашу печаль, — произнес он так тихо, что Линден едва расслышала его слова. — Вы сделали попытку и потерпели поражение. Но зато я могу избавить вас от одного из ваших страхов. Первое Дерево не погибло. Его невозможно уничтожить — это одна из величайших тайн Земли. Пока существует Земля, существует и Первое Дерево. Какие бы грехи вы себе ни приписывали, знайте, что этот — не на вашей совести.

Неожиданно проявленное Обреченным участие зажгло в глазах Линден огоньки надежды. Но сгорбившиеся плечи Ковенанта и его посмурневший взгляд говорили о том, что его утешить невозможно.

— Ты мог бы и предупредить меня… — Каждое слово скатывалось с его губ, как капля крови. — Я почти… — Он поперхнулся, представив себе, что могло произойти. Потом судорожно сглотнул, словно хотел выругаться, но уже не имел на это сил. — Я устал множить свои грехи.

Хоннинскрю причитал над братом. Рядом уже стояли якорь-мастер и Яростный Шторм, ожидая его указаний. Капитан не отвечал; он не замечал их вовсе. Наконец Первая сообразила, что надо как-то разрядить ситуацию, и велела якорь-мастеру вытаскивать якоря и готовиться к отплытию.

Меланхолия помощника капитана тут же испарилась, и он стал отдавать команды. В одну минуту якоря были подняты, паруса поставлены, и «Звездная Гемма» устремилась прочь от могилы острова.

Но Ковенант не остался на палубе, чтобы наблюдать за авралом, а, измученный комплексом вины, направился в свою каюту. Он умирал от ножевой раны в груди, и не было у него больше надежды, что он сможет усмирить Лорда Фоула. Линден его прекрасно понимала. Даже когда он повернулся к ней спиной, она не запротестовала.

Но это была ее жизнь — и, если оставаться честной с собой до конца, если понимать разницу между тем, что ты есть, и тем, кем ты хотела быть, она знала: что-то самое главное осталось там, где-то у Небесной фермы. Старик, чью жизнь она спасла, сказал ей тогда: «Ты не обманешь надежд, хоть он и будет нападать на тебя»; Но ни разу, никогда выбор не зависел от нее.

И дело было не только в этом. Она помнила еще и то, что рассказывал ей Ковенант о своей встрече с Мертвыми в Анделейне. Его друг, Высокий Лорд Морэм, сказал ему тогда: «…Не обманывайся муками Страны. Цель поиска окажется иной, чем ты будешь ее себе представлять». Это пророчество прекрасно подходит и к ее проблемам. Как Бринн, она получила то, чего и не искала. После побега из Бхратхайрайнии вместе с Ковенантом в ее сердце вошло солнце. А в пещере Первого Дерева она узнала, как применять свою силу, чтобы та не стала Злом.

И если Ковенанту не по силам его ноша, то теперь Линден может принять часть груза на свои плечи. Ты не обманешь надежд… Только теперь она прониклась смыслом этих слов и только теперь поняла, что все еще верит в Ковенанта и всеми силами будетспособствовать ему.

Теперь она уже могла дать волю слезам. От кого их прятать?! Она остановилась рядом с Хоннинскрю и вместе с ним предалась великой печали по исходу Поиска.