Заметив куст, усыпанный спелыми орехами, Кенет и огорчился, и обрадовался. Огорчился, потому что спелые орехи самым недвусмысленным образом напомнили ему, что лето уже кончается, а значит, дорога отняла у него слишком много времени. А обрадовался, поскольку даже самые вкусные ягоды у него уже колом в горле торчали. Конечно, он запекал в золе грибы и всякие съедобные коренья всякий раз, когда ему удавалось их найти и выкопать. Конечно, он ловил руками рыбу во всех ручьях, где она только водилась, и к собственному удивлению, ему иногда даже удавалось ее поймать. Всякий раз, поедая жаренную на углях рыбу, он добрым словом вспоминал выучку у Аканэ, а заодно ругал себя за глупость: ишь, разнежился от городской жизни, поглупел, размяк. При себе надо рыболовную снасть держать, а не в дорожной сумке – особенно человеку, который не может пустить в ход нож, чтобы срезать то или иное растение, смастерить снасть и тем самым исправить свою оплошность. Но по большей части Кенету все же приходилось питаться ягодами. Спелые сладкие орехи могут наполнить и его желудок, и котомку.

Кенет, не раздумывая долго, сошел с тропинки и зашагал к орешнику. Он не замечал, что таится меж его ветвей – никто бы не заметил, – и обнаружил это, лишь когда вошел в него.

В первое мгновение Кенету показалось, что он вновь стоит у берега моря и видит его водяной стеной, как впервые, только на сей раз стена воды обрушилась на него, и он закричал от невыносимого ужаса. Он не просто видел – он был частью того, что видел, – а найти слов для того, что видел, он не мог. Никаким определениям оно не поддавалось, ибо все определения, сколько их есть на свете, были частью этого и его порождением, и ни одно не могло объять увиденное полностью. Если бы Кенету примерещилась в кустах целая вселенная, ему и то стало бы не по себе. Но он увидел то, мгновенным всплеском чего является вселенная – многие вселенные, – и долгие тысячелетия он был этим, теряя рассудок и вновь обретая его бессчетное количество раз. Его тело яростно боролось с самим собой, пытаясь справиться с ощущениями, с которыми справиться неспособно, и Кенет уже не мог сказать, какие из его ощущений были правдой, а какие – изумленным воплем разума; что ему кажется, а что – нет. Его правый глаз мягко высвободился из глазницы, запрыгал по плечу, скатился по руке и убежал в кусты ощупывать, обнюхивать и облизывать дрожащий на листьях солнечный свет – очевидно, всегда мечтал. Ребра вывернулись наружу и заиграли на невесть откуда взявшейся флейте. Третий глаз проклюнулся, но не на голове, а на совсем другой части тела, где он не мог увидеть ничего, кроме изнанки штанов. Желудок разразился вдохновенными стихами. Но в наибольший ужас Кенет пришел, когда ощутил и услышал, что его левый локоть явственно хихикает. Вероятно, его насмешила вселенная, родившаяся в пятке.

А потом все эти странности попросту бесследно исчезли. Настал – что настало? – покой? – гармония? – единство? И блаженно растворяясь в том, чего он не умел назвать, Кенет услышал внутри и вовне себя недовольное ворчание.

– Ты утомил меня, Видящий Суть.

Под кустом орешника сидел богато одетый юноша самой что ни на есть вельможной наружности. Его ладонь покоилась на каком-то предмете, несомненно, знакомом Кенету, – вот только вспомнить бы еще, как эта штука называется?

– Ты… кто? – задыхаясь, вымолвил Кенет.

– А разве ты не знаешь? – усмехнулся юноша. Странное дело: Кенет знал, он чувствовал, что знает… но и не знает одновременно.

– Моя форма – в глазах смотрящего, – произнес юноша, чуть откидываясь назад. – Но ты видишь суть. Ты увидел меня как я есть, а этого не в силах, даже увидев раз, продолжать видеть ни один человек, хоть бы и маг. Ты вынудил меня принять форму самому. Этого я ни для кого не делаю. Ты первый.

– Я не хотел… то есть я не знал, что… что я… – Кенет окончательно запутался. Он хотел сказать, что рад бы загладить свою невольную вину, но понимал, что более чудовищной нелепости и выдумать невозможно.

– Я бы и не сделал, – высокомерно улыбнулся юноша, на мгновение становясь неуловимо похожим на наместника Акейро и на старую сосну одновременно. – Но ты мне нужен в своем уме. Я ждал тебя, Видящий Суть. Я был с тобой и в тебе, а ты даже не замечал меня. Я дождался. Помоги мне доиграть партию.

Теперь только Кенет сообразил, что за предмет лежит под холеными пальцами узкой руки. Конечно же, доска для игры во «Встречу в облаках». Только какая-то другая, не такая, как виденные Кенетом ранее. И фишки тоже другие.