«Но если это так, – продолжал недоумевать Феллад, – почему глифы не скормят ему одно из множества валяющихся вокруг мертвых тел?»

Но, взглянув еще раз на пестик весьма странной формы, он сделал вывод, что в подобное «креслице» можно усадить только человека, на худой конец, человекообразную обезьяну. Эта мысль заставила его отменить свое решение начать крутую разборку с хозяевами лесной поляны, а заодно с их древесными покровителями. От внезапно возникшего предчувствия, что он стоит на пороге разгадки какой-то страшной тайны, у юноши отчаянно заколотилось сердце, а прокатившаяся по всему телу волна адреналина напрочь очистила его молодой организм от всех негативных последствий пережитой им ментальной атаки.

Тем временем глиф, успел сходить к псевдопочке и, убедившись в том, что молодое растение готово к приему предназначенной ему жертвы, вернулся к своему подопечному. Затем он вновь поднял человека и неторопливой походкой направился к цветку.

Несмотря на полную готовность совершить задуманное, Фелладу приходилось с великим трудом сдерживать обуревавшие его чувства. С одной стороны, он страстно желал хорошенько врезать глифу прямо по его вылупленным зенкам, чтобы впредь неповадно было охотиться на людей. Но, ему также ужасно хотелось проникнуть в тайну симбиоза этих неуклюжих тварей и кубышечников. Теперь юноша был практически полностью уверен в том, что загадочные исчезновения пластунов в дебрях экваториальной сельвы в большинстве случаев каким-то необъяснимым образом имеют непосредственное отношение к странному тандему глифов и их растительных симбионтов. По большому счету, Феллад прекрасно понимал суть примитивной схемы симбиотических связей, существующих между глифами и кубышечниками. Единственное, что ему оставалось, это найти ответ на вопрос: «Какова роль человека во всей этой симбиотической катавасии?» Проще всего было бы предположить, что «дракончики» попросту скармливают людей своим древесным благодетелям. Однако столь тривиальный подход к данной проблеме полностью противоречил очевидному факту – кресло-пестик было приспособлено конкретно под седалище человека. К тому же разбросанного вокруг поляны мяса, находящегося в разной степени кондиции, было вполне достаточно, чтобы обеспечить пропитанием не одну подобную рощицу. На этот счет у нашего героя, бесспорно, имелись собственные идеи, но умозрительные построения остаются таковыми до тех пор, пока они не подтверждены или не опровергнуты единственно верным и проверенным веками способом, а именно – корректно поставленным экспериментом. И вовсе не удивительно, что этот эксперимент он решил провести при непосредственном своем участии, конкретнее, положив свое бренное тело на алтарь науки, коим в нашем случае являлось загадочное кресло-пестик.

Все произошло именно так, как он и рассчитывал. Глиф водрузил Феллада в самый центр раскрытой псевдопочки. Труднее всего стоически переносить происходящее было в тот момент, когда извивающиеся будто черви тычинки устремили свои змееподобные головы в его сторону. Одновременно ощутимо завибрировали раскрытые лепестки «цветка» и начали медленно смыкаться, безжалостно отсекая от всякой связи с внешним миром заключенного внутри человека.