Линден повернулась и, предвосхищая все расспросы, дрожащим голосом сказала:

— На корабле Опустошитель.

От этих слов ночь словно сгустилась. Наступила полная тишина. Наконец Ковенант почти беззвучно спросил:

— Ты уверена?

— Что такое «Опустошитель»? — перебила его Первая голосом, в котором прозвучали металлические нотки.

Один из парусов словно в ответ хлопнул и безвольно обвис на рее, так как ветер переменился. Палуба заходила ходуном. Боцманша тут же негромко отдала несколько команд переставить паруса по ветру. «Звездная Гемма» стала поворачивать на другой галс. Линден словно вросла ногами в палубу и, борясь с дурнотой, ответила:

— Совершенно уверена. — Она все еще не могла справиться с дрожью. — Я чувствую. — Теперь, наконец, ее ощущения прояснились. — Сначала я не понимала, в чем дело. Со мной уже бывало подобное. Но раньше, прежде чем мы оказались здесь.

Она сказала это и осеклась. Только сейчас она осознала насколько схожи были по сути ее прежние депрессии, вызываемые Гиббоном. Но, глядя на встревоженные лица Великанов, она заставила себя продолжать:

— Вот я и приписывала то, что со мной происходит, своим старым бедам. Но я ошибалась. Он на корабле. Прячется. Именно поэтому я не распознала его раньше. — У нее перехватило горло, и голос почти сорвался на визг: — Да, здесь, на корабле!

Ковенант бросился к ней, схватил ее за плечи и потряс, будто пытался остановить начинающуюся истерику:

— Но где именно?

— Так что это такое? — перебил его Хоннинскрю. — Пока что я капитан на корабле. И должен знать, что за опасность нам грозит.

Но Линден не смотрела на него: она впилась глазами в Ковенанта, словно пыталась набраться у него отваги.

— Я не знаю.

Защитить его. Гиббон-Опустошитель говорил ей: «Ты была избрана». Она, а не Ковенант. Но любая атака на нее была маневром, отвлекающим от истинной атаки — на Ковенанта.

— Где-то внизу.

Ковенант тут же отпустил ее и одним прыжком оказался у лестницы, бросив через плечо:

— Пошли. Поможешь отыскать его.

— Ты что, с ума сошел? — закричала она, чуть не заплакав от отчаяния. — Ты собираешься здесь…

Ковенант остановился и повернулся к ней. В свете луны черты его лица были почти неразличимы, лишь выделялись яростно сжатые челюсти и заострившиеся скулы. Да, он уже был готов воспользоваться своей силой.

— Линден Эвери, — сурово сказала Первая. — Мы ничего не знаем об Опустошителе. Ты должна объяснить нам, что это такое.

Голос Линден вознесся в мольбе к Ковенанту не подвергать себя опасности:

— Разве ты не рассказывал им о Печали? О Великане-Опустошителе, убившем всех… — Голос ее пресекся.

— Нет. — Ковенант вернулся к ней и встал рядом так близко, что Линден почувствовала, как уверенность, исходившая от него, гонит прочь все ее страхи. — Я говорил в Коеркри о Великане-Опустошителе, но никогда не рассказывал о нем подробно.

Он обернулся к Первой и капитану:

— Я говорил вам о Лорде Фоуле, Презирающем. Но мне как-то в голову не приходило рассказать об Опустошителях. Это три его самых послушных и сильных слуги. У них нет своих тел, поэтому они вечно охотятся за чужими, чтобы одержать их.

Он ронял слова, словно капли крови. Крови Джоан и многих других, кого Линден не знала.

— Старые Лорды считали, что ни харучая, ни Великана Опустошитель одержать не может. Но у торайи Херима был осколок Камня Иллеарт, который дал ему возможность вселиться в тело Великана. Это был один из Мертвых, которых мы видели в Коеркри. Именно он безжалостно уничтожил всех Бездомных.

— Понятно, — кивнула Первая. — Для нас этого более чем достаточно. Но почему это Зло теперь пришло к нам? Оно что, хочет помешать Поиску? Но на что оно надеется, если большинство из нас — харучаи и Великаны? — И вдруг она резко бросила: — А может, оно пришло по твою душу? Или по душу Избранной?

Линден открыла было рот, чтобы объяснить свои предчувствия, но Ковенант ее опередил.

— Скорее всего именно так, — отрезал он и обернулся к Линден: — Ты права. Мне не нужно искать, где он прячется. Но ведь найти его как-то надо. И надо с ним что-то сделать. Ты единственная, кто может найти его. Так где он?

Линден не могла противостоять мощному волевому импульсу, направленному на нее Томасом, но страх сжимал ее сердце, и она лишь повторила упавшим голосом: